ПАРАЗИТОЛОГИЯ, 39, 6, 2005 РЕЦЕНЗИИ Е. И. Болотин. Функциональная организация природных очагов зоонозных инфекций (на примере очагов клещевого энцефалита юга Российского Дальнего Востока). Владивосток: Изд-во ДВГТУ. 2002. 150 с. Проблема зоонозных инфекций нашла отражение в большом количестве публикаций, в том числе монографического характера. Известен и ряд мо- нографий по различным аспектам клещевого энцефалита (КЭ), обобщаю- щих обширные материалы отечественных ученых. Поэтому с появлением новой книги читатель ожидает найти в ней результаты принципиально но- вых фундаментальных научных исследований, так же как и разработки практического плана. Рецензируемая монография Е. И. Болотина, как отмечает автор, направ- лена на решение 3 основных задач: «изучение взаимосвязи эпидемического проявления (в данном случае заболеваемости или тяжести течения инфек- ции) природных очагов КЭ с факторами различной природы, анализ устой- чивости данных систем и пространственно-временное прогнозирование их функционирования». Монография состоит из 4 глав. Рассмотрению перечисленных выше 3 за- дач отводятся 2, 3 и 4-я главы. В главе 1 автор анализирует «методологичес- кие основы изучения очагов КЭ». Фактически же содержание этой главы сводится к обсуждению понятия природного очага инфекции в трактов- ке основоположника учения о природной очаговости болезней Е. Н. Пав- ловского и других известных ученых: В. Н. Беклемишева, В. В. Кучерука, Э. И. Коренберга, А. Г. Воронова, В. Ю. Литвина и др. Все эти определения хорошо известны специалистам, и сравнительное сопоставление их неодно- кратно приводилось в литературе. Что же нового предлагает Е. И. Болотин в определении понятия природного очага? Автор книги подразумевает под природным очагом биосоциальную систему: «природный очаг инфекции — это антропоэкосистема определенного иерархического уровня, в которой обеспечивается существование и проявление возбудителя болезни и реали- зуется тот или иной уровень заражения людей». Таким образом, Е. И. Боло- тин рассматривает человека в качестве компонента природных очагов зоо- нозов. Однако при такой постановке вопроса эти заболевания потеряли бы статус зоонозов. Кроме того, основой концепции природной очаговости бо- лезней Е. Н. Павловского является признание независимого от человека су- ществования природного очага. Человек же, как известно, является тупи- ком для большинства возбудителей зоонозов. Тезис Е. И. Болотина о том, что нет заболеваний — нет и природного очага, принципиально неверен, являясь в то же время дезориентирующим. В силу ряда причин эпидемический процесс при зоонозах может менять свою интенсивность: при его прекращении (например, сезонном) очаг пе- реходит в латентное состояние, при возобновлении — переходит в валент- 577 ное состояние. Возможность инфицирования населения и интенсивность эпидемического процесса определяют социальные факторы. Автор признает (стр. 22), что его определение природного очага не прио- ритетно, а имеет общую принципиальную основу с трактовкой Н. М. Оку- ловой. Неоригинально и заключение Е. И. Болотина о том, что парази- тарная система является составной частью природного очага. Это уже заим- ствовано из статьи В. Ю. Литвина и Э. И. Коренберга (1999). При этом Е. И. Болотин сожалеет, что указанные авторы не поясняют, «за счет чего понятие природного очага более широкое, чем паразитарной системы». В. Ю. Литвин и Э. И. Коренберг рассматривают природный очаг как эко- систему, а последняя включает более широкий круг биотических и абиоти- ческих компонентов, чем паразитарная система. Для компетентного спе- циалиста это истина, не требующая доказательств. Предложенную Е. И. Бо- лотиным формулировку можно приложить лишь к определению другой медико-географической единицы — нозоареала инфекции, да и то с по- правками. Следует отметить, что современные данные свидетельствуют о том, что сочетанность природных очагов является обычным их свойством. По этой причине понятие «природный очаг» должно предусматривать существова- ние в его структуре популяций возбудителей различных болезней, т. е. по- пуляций во множественном числе. Например, при клещевых инфекциях из- вестна сочетанность очагов КЭ, иксодовых клещевых боррелиозов, риккет- сиозов, эрлихиозов и др. На стр. 30 автор отмечает: «Поскольку известно, что уровень заболевае- мости напрямую зависит от плотности населения людей, то в работе ис- пользовались относительные показатели заболеваемости (заболеваемость на 100 тысяч населения)». Нет необходимости доказывать полную несопоста- вимость этих параметров (плотности населения и относительных показате- лей заболеваемости). Автор игнорирует современные научные данные, рассматривающие ме- ханизм клинического полиморфизма КЭ как сложный, многокомпонентный процесс, основанный на единстве генетически детерминированных свойств микро- и макроорганизмов. Вопросу выяснения причин многообразия кли- нических проявлений КЭ посвящен целый ряд серьезных работ как отече- ственных, так и зарубежных исследователей (А. Г. Панов, 1951, 1956, 1965; A. Н. Шаповал, 1961, 1976, 1980; А. В. Дубов, 1957; В. И. Вотяков с соавт., 1978, 2002; В. В. Погодина с соавт., 1981, 1986; Л. А. Верета, 1976; А. А. Смо- родинцев, А. В. Дубов, 1986; В. И. Злобин, О. 3. Горин, 1996; А. П. Иеруса- лимский, 2001; F. Przesmycki, 1961; F. Hanzal, К. Henner, 1961; Ch. Kunz, 1992, и др.). Установлено, что феномен клинического полиморфизма инфек- ции обусловлен комплексом генетических свойств вируса, определяющих особенности клиники КЭ и тяжесть его течения на обширных территориях регионов России (генотип), а также способностью вируса модулировать им- мунный ответ инфицированного хозяина, формировать тип иммунного от- вета и особенности течения инфекционного процесса (В. А. Борисов, 1997; B. А. Борисов с соавт., 2000; С. И. Беликов, 2000; С. И. Беликов с соавт., 2001; В. И. Злобин, 2000; В. И. Злобин с соавт., 2001; В. И. Вотяков с соавт., 2002; Э. А. Кветкова, 1984; Г. Н. Леонова с соавт., 2001, и др.). В частности, исследования последних лет по молекулярной эпидемиологии КЭ показали, что наиболее тяжелые формы заболевания и высокие показатели леталь- ности при этой инфекции отмечались в регионах с доминированием пер- вого (дальневосточного) генотипа вируса КЭ (В. И. Злобин с соавт., 2001). 578 На характер клиники КЭ могут оказывать влияние и другие экзо- и эндо- генные факторы, такие, например, как антигены главного комплекса гисто- совместимости, с которыми может быть связана предрасположенность к тя- желому течению КЭ, состояние иммунной системы инфицированного орга- низма, массовая многолетняя вакцинация населения, микст инфекция и т.п. (А.Г.Панов, 1951; Л. О. Черницына с соавт., 1983, 1993; Л. О. Чер- ницына, 1990; Г.Н.Леонова, 1997, 2002; А. А. Смородинцев, А. В. Дубов, 1986; Ю. В. Лобзин с соавт., 1997, и др.). Учитывая сложность проблемы полиморфизма клиники КЭ, обширный материал научной информации, касающейся этого вопроса, основанной на серьезных многолетних исследованиях (см. выше), мнение Е. И. Болотина, определяющего зависимость особенностей эпидемической ситуации и тя- жести клиники КЭ от «пространственной селекции» вируса под влиянием низких температур, не подкрепленные при этом фактическими материала- ми, выглядит несколько наивным. Возможность селекции вирулентных час- тиц вируса под влиянием низких температур требует серьезного экспери- ментального обоснования, а не голословного утверждения, как это делает автор. По данным ряда авторов (С. П. Чунихин, 1991; Г. Н. Леонова, 1992, 1997, и др.), основу популяционной селекции и формирования гетерогенной по генетической характеристике популяции вируса КЭ составляют в первую очередь мелкие млекопитающие. Исходя из ошибочного представления о сущности природного очага КЭ, Е. И. Болотин строит неправильные выводы относительно механизмов его устойчивости. Неясно также, с каких позиций автор оценивает устойчи- вость природного очага — с точки зрения устойчивости его как такового или стабильности заболеваемости? Как уже отмечалось, колебания интен- сивности эпидемического процесса КЭ закономерны, но даже при отсутст- вии регистрируемой заболеваемости природный очаг продолжает существо- вать. На стр. 126 автор говорит о неких «внешних (экзогенных)» факторах, которые «являются факторами более крупного масштаба», влияющими на течение эпидемического процесса и его особенности. Остается неясным, что же подразумевает автор под этими «воздействующими факторами», опре- деляющими эпидемическое проявление КЭ. Оценивая главу 4, касающуюся «пространственно-временного прогнози- рования» эпидемической ситуации, подчеркнем, что отечественные авторы уже предпринимали попытки в этом направлении. Вопрос этот оказался до- статочно сложным для решения. Для краткости отметим, что и Е. И. Боло- тиным этот вопрос отнюдь не решен. Книга не имеет научной новизны, не содержит новых научных идей и теоретических обобщений. Все основные взгляды автора — это перефрази- рование известных положений отечественных ученых с крайне неудачными попытками дополнений, искажающих учение о природной очаговости бо- лезней. Для рассмотрения общих эпизоотолого-эпидемических закономерностей функционирования очагов зоонозов Е. И. Болотин выбрал модель очага КЭ. Между тем эта инфекция не может служить универсальной моделью зооно- зов, так как они многообразны. Наряду с облигатно-трансмиссивными су- ществуют факультативно-трансмиссивные и нетрансмиссивные зоонозы, резко отличающиеся своеобразием структуры очагов. Вызывает сожаление, что книга Е. И. Болотина издана без предваритель- ного серьезного рецензирования компетентными специалистами — биоло- 579 гами и медиками. Автор, явно не имеющий отношения к проблемам эпи- демиологии и клиники КЭ, не владеющий в необходимом объеме соответст- вующей информацией в области этих дисциплин, делает смелые, далеко идущие выводы о феномене клинического полиморфизма КЭ, о закономер- ностях функционирования природных очагов зоонозов, основанные на умо- зрительных рассуждениях, не имеющие под собой серьезного фундамента проверенных научных фактов. Самооценка автора, гласящая, что им «по- ставлен и решен ряд весьма серьезных научно-практических задач» (стр. 121), сильно преувеличена. Омский НИИ природноочаговых инфекций МЗ РФ © В. К. Ястребов Поступила 25 V 2005 580