Москва 2009 ББК 63.3(0)63 УДК 94(082.1) J122 Ланьков А. Н. J122 Август, 1956 год: Кризис в Северной Корее / А. Н. Ланьков. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2009.- 350 с.; ил. (История сталинизма). ISBN 978-5-8243-0907-2 КНДР часто воспринимается как государство, в котором сталин- ская модель социализма на протяжении десятилетий сохранялась прак- тически без изменений. Однако новые материалы показывают, что и в Северной Корее некогда были силы, выступавшие против культа личности Ким Ир Сена, милитаризации экономики, диктаторских методов управления. КНДР не осталась в стороне от тех перемен, которые происходили в социалистическом лагере в середине 1950-х гг. Преобразования, развернувшиеся в Советском Союзе после смерти Сталина, произвели немалое впечатление на северокорейскую интел- лигенцию и часть партийного руководства. В этой обстановке в КНДР возникла оппозиционная группа, которая ставила своей целью отстра- нение от власти Ким Ир Сена и проведение в КНДР либеральных реформ советского образца. Выступление этой группы окончилось неудачей и вызвало резкое ужесточение режима. В книге, написанной на основании архивных материалов, впервые вводимых в научный оборот, рассматриваются драматические события середины 1950-х гг. Исход этих событий во многом определил исто- рию КНДР в последующие десятилетия. ББК 63.3(0)63 УДК 94(082.1) ISBN 978-5-8243-0907-2 © А. Н. Ланьков, 2009 О Российская политическая энциклопедия, 2009 ВВЕДЕНИЕ Середина и конец 1950-х гг. стала для социалистического лаге- ря временем глубоких перемен. На протяжении нескольких лет после смерти И.В.Сталина в 1953г. политическая, социальная и культурная ситуация в большинстве социалистических государств радикальным образом изменилась. Возможно, что нашим совре- менникам, свидетелям драматического распада мировой социали- стической системы, перемены тех лет кажутся не столь уж и впе- чатляющими. Однако у тех, кому довелось жить в социалистических странах и до, и после «хрущевских реформ», никогда не возникало сомнений в принципиальной важности тех изменений, что про- изошли там между 1953 и 1960 гг. Именно в середине 1950-х гг. утвердились те основные принципы, на основе которых социали- стический лагерь продолжал функционировать вплоть до своего распада в 1989-1991 гг. Эти изменения в большей степени были результатом «кампании по борьбе с культом личности и его последствиями», которая раз- вернулась в Советском Союзе после 1953 г. и достигла своей куль- минации в 1956-1957 гг. Эта кампания и связанные с ней полити- ческие и социальные реформы имели своей целью создание новой, более гуманной и более эффективной модели государственного социализма. В рамках этой модели были резко расширены грани- цы дозволенного в культуре, науке, искусстве и общественной жизни, ушли в прошлое массовые репрессии, и правительства со- циалистических стран по большому счету перестали обращать вни- мание на частную жизнь своих подданных, если те только не бро- сали прямого вызова официальной идеологии и существующему строю. Однако реформаторы подразумевали, что основы социали- стического строя в его ленинско-сталинской интерпретации долж- ны оставаться неизменными, несмотря на все послабления. В эко- номике никто не подвергал сомнению господство государственной собственности и центрального планирования, а во внутренней по- 4Л а н ь к ов Н. Август, 1956 год: Кризис в Северной Корее литике подразумевалось, что марксистско-ленинская партия дол- жна сохранять особый статус и осуществлять постоянный конт- роль над обществом. События в Москве стали толчком к переменам, которые быстро распространились по всему социалистическому лагерю, который в тот период состоял из десятка стран в Восточной Европе и Восточ- ной Азии. Результатом десталинизации стало то, что социалистичес- кий лагерь, доселе строго контролировавшийся Москвой, утратил свое былое однообразие. В некоторых странах — например, в Болга- рии или ГДР — местные правящие круги пошли по стопам Москвы и в конечном счете создали (точнее, импортировали из СССР) более либеральную постсталинистскую версию государственного социа- лизма. В некоторых других государствах социалистического лагеря местное руководство заняло более радикальную позицию и со вре- менем смогло уйти от сталинской модели заметно дальше, чем Со- ветский Союз хрущевских и брежневских времен (примером здесь может служить Венгрия). Наконец, в некоторых социалистических странах высшие руководители выступили за то, чтобы сохранить верность прежним принципам и при этом порою даже показали себя бо'льшими сталинистами, чем Сталин. При этом в большин- стве подобных режимов сталинская идеологии была со временем дополнена новым компонентом — местным национализмом, так что возникший таким образом синтез правомерно называть «нацио- нальным сталинизмом»1. По пути «национального сталинизма» пошли Албания, Румыния, Корея, отчасти — Китай и Вьетнам (хотя в последних двух странах речь могла идти только о советском влиянии, а не о советском контроле, причем во Вьетнаме условия военного времени оказывали огромное влияние на всю местную специфику). Как ни парадоксально, деятельность и либеральных реформаторов, и приверженцев «национального сталинизма» объек- тивно имела схожий результат — разрушение единообразия раннего социалистического лагеря и ослабление главенства Москвы, которое в сталинские времена казалось совершенно нерушимым. Коммуни- стический мир в середине 1950-х гг. необратимо изменился. Неуверенность и сомнения среди правящих кругов сочетались в эти переломные годы со вспышками массовых выступлений про- 1 Термин «национальный сталинизм» достаточно широко используется и современной исторической литературе для описания тех коммунистических режимов, что существовали в Румынии, Албании и Северной Корее. См., н частности: Tismaneanu Vladimir. Understanding national Stalinism: reflections on Ceauscscu's socialism // Communist and Post-Communist Studies. N° 2. 1999. Введение 5 теста. В 1956 г. население Венгрии и Польши открыто выступило против своих коммунистических правительств под националисти- ческими и демократическими лозунгами. В Венгрии повстанцы фактически установили контроль над столицей страны, и только прямая военная интервенция Советского Союза спасла режим от гибели. В Польше кризис в итоге разрешился мирным компро- миссом, но осенью 1956 г. ситуация и там могла окончиться во- оруженной конфронтацией. При этом идеи, вдохновлявшие уча- стников выступлений протеста, могли существенно различаться. Например, другим проявлением «кризиса середины пятидесятых» можно считать события в Грузии, где в марте 1956 г. местная молодежь выступила против политики десталинизации, в защиту «чести и доброго имени» покойного диктатора, которого они ис- кренне считали своим великим соотечественником и благодетелем. Вне зависимости от идеологической окраски, сама принципиаль- ная возможность массовых политических акций была совершенно новым явлением. До 1956 г. открытый протест против существую- щего режима в большинстве социалистических стран невозможно было представить (а там, где дело до него все-таки доходило, как в Германии в 1953 г., такие выступления подавлялись немедленно и беспощадно). Наиболее существенные перемены в социалистическом лагере произошли в 1956 г. Именно этот год стал годом XX съезда КПСС, годом «закрытого доклада» Хрущёва' и официального осуждения Сталина; годом венгерского восстания и массовых беспорядков и стачек в Польше; годом нарастания напряженности в Китае; го- дом первого советско-югославского примирения. Северная Корея, самая восточная страна социалистического лагеря, не оставалась в стороне от этих событий. Середина 1950-х гг. была важнейшим поворотным моментом в истории КНДР. Когда в 1953 г. окончилась Корейская война, КНДР, не- смотря на некоторые местные особенности и исключительную бедность, в целом вполне вписывалась в общепринятые рамки «народной демократии» (или, скорее, «зависимого сталинизма»). Однако после 1956 г. страна начала быстро меняться. Как извест- но, КНДР вместе с Албанией, Румынией и Китаем относилась к тем социалистическим странам, которые тогда пусть и с разной степенью радикализма, но выступили против новой антисталин- ской линии Москвы. Руководство этих стран осталось верно пре- жним сталинистским принципам, которые все более активно до- полнялись националистической риторикой. Особенно четко этот курс на построение «национального сталинизма» стал проявлять- 6Л а н ь к ов Л. Август, 1956 год: Кризис в Северной Корее ся в Корее с начала 1960-х гг., но основания для него были зало- жены в ходе событий середины и конца 1950-х гг. Поворотным моментом в истории Северной Кореи стала не- удачная попытка смещения Ким Ир Сена, которая была предпри- нята в августе 1956 г. группой высших партийных руководителей. «Августовские события» стали единственным случаем открытого выступления против Ким Ир Сена за все время почти полувеко- вого правления «Великого Вождя». Попытка оппозиции изменить политический курс окончилась неудачей, но ее последствия оказа- ли огромное влияние на судьбу страны. «Августовский заговор» был важнейшей вехой в политической истории Кореи, его провал означал конец прежней политической системы и рождение пхень- янской версии «национального сталинизма». Открытое выступление части высшего руководства против Ким Ир Сена стало возможным благодаря той атмосфере, что царила в столицах «стран социалистического лагеря» в середине 1950-х гг. Неуверенность и беспокойство сочеталось с ощущением неизбеж- ности перемен. Многие надеялись на то, что государственный со- циализм сталинского образца удастся радикально реформировать, создав его новый, более гуманный, менее репрессивный вариант. В подобной атмосфере неизбежными были и вспышки массовых движений, и рост общественной активности во всех сферах жизни, и политические авантюры среди высшего руководства. Мотивы тех, кто выступал в поддержку реформ, были самыми разными: одних вдохновляли национальные идеалы, другие мечтали об «очи- щенном от извращений» коммунизме и «возвращении к Ленину», третьи намеревались каким-то образом соединить социализм и де- мократию, четвертые просто надеялись воспользоваться неопреде- ленной ситуацией в собственных интересах. Тем не менее всех реформаторов объединяло неприятие сталинской системы, кото- рую они считали и аморальной, и неэффективной. Эта политичес- кая атмосфера являлась прямой угрозой тем силам и группам, что находились у власти, и в большинстве социалистических стран середина 1950-х гг. стала временем, когда руководители первого поколения, «маленькие Сталины» Восточной Европы, были отстра- нены от власти. Ким Ир Сен, как мы знаем, не только пережил кризис, но и воспользовался им для резкого усиления своей личной власти. Оказавшись полновластным хозяином положения, он повел свою страну в новом направлении, которое существенно отличалось от политического курса, избранного большинством стран Восточной Европы. Введение 7 Перемены в КНДР оказали немалое влияние на международ- ную ситуацию в Восточной Азии. После разгрома «августовской оппозиции» СССР и КНР попытались выступить в защиту оппо- зиционеров, но все их действия ни к чему не привели. Провал советско-китайского дипломатического вмешательства наглядно продемонстрировал, что Ким Ир Сен обеспечил себе прочные внут- риполитические позиции и больше не является марионеткой в руках внешних сил. Стало очевидным и то, что в новых условиях у Мос- квы больше нет возможности навязывать свою волю «самой вос- точной из социалистических стран». В новых условиях Ким Ир Сен начал осторожно, но планомерно освобождаться от ставшего обременительным советско-китайского контроля. На смену «зави- симому сталинизму», который был установлен в КНДР еще в кон- це 1940-х гг., постепенно приходил «национальный сталинизм». Первые признаки этих перемен проявились еще до кризиса 1956 г., а после кризиса эти тенденции заметно усилились. Кроме того, назревавший конфликт между Москвой и Пекином предоставил Ким Ир Сену дополнительные возможности для дипломатическо- го маневрирования. Через несколько лет, в начале 1960-х гг., окон- чательно сформировалась та политика равного удаления от обоих коммунистических великих держав, которая на протяжении по- следующих трех десятилетий была основой всей внешнеполити- ческой стратегии Пхеньяна. В еще большей степени последствия кризиса 1956 г. сказались на внутренней политике КНДР. Главным результатом кризиса стало невиданное укрепление режима личной власти Ким Ир Сена и формирование культа личности Вождя, который по своей интен- сивности вскоре заметно превзошел сталинские прототипы. После разгрома «августовской оппозиции» ни одна политическая груп- пировка более не посмела поставить под сомнение лидерство Ким Ир Сена, правление которого со временем стало самым длитель- ным во всей истории социалистического лагеря и завершилось бес- прецедентной передачей власти по наследству. Последствия кризиса середины 1950-х гг. во многом определи- ли направление развития Северной Кореи на следующие десятиле- тия. Именно в тот период были заложены основы пхеньянской модели сталинского социализма, которая впоследствии стала изве- стна как «социализм чучхе». Не случайно, что само слово «чучхе» в своем позднейшем «политическом» значении, как символ корей- ской «самости», было впервые употреблено в речи, с которой Ким Ир Сен выступил в разгар кампании против советских корейцев 28 декабря 1955 г. 8Л а н ь к ов Н. Август, 1956 год: Кризис в Северной Корее В результате событий 1956-1957 гг. КНДР постепенно пре- вратилась в уникальное государство. Северная Корея стала край- не милитаризированной страной, со всепроникающей системой полицейского контроля, с неистовым культом личности и с осо- бой идеологией, которая с течением времени все дальше отходила от ортодоксального марксизма-ленинизма. Происшедшие в КНДР в конце 1950-х гг. изменения привели к ослаблению советского (и китайского) влияния, но эта новообретенная свобода от внеш- него диктата не принесла населению страны каких-либо матери- альных или социальных преимуществ. Скорее наоборот — рядо- вой житель Северной Кореи заплатил немалую цену за ту самую внешнеполитическую независимость, к которой так стремились и которой так дорожили Ким Ир Сен и его окружение. С пози- ций сегодняшнего дня очевидно, что программа государственного социализма была в любом случае экономически неэффективной, но при этом нельзя не отметить различия в степени неэффектив- ности, которые существовали между национальными вариантами государственного социализма. К несчастью, оказалось, что после кризиса 1956 г. Северная Корея выбрала самый неудачный вари- ант этой в целом неудачной экономической схемы. Главной задачей данной работы является рассмотрение собы- тий, которые привели к открытому конфликту в северокорейском руководстве в августе 1956 г., а также политических и социальных последствий этого конфликта. Иначе говоря, данная работа посвя- щена описанию тех событий, которые привели к рождению севе- рокорейского «национального сталинизма». Характер доступных на сегодняшний момент источников неиз- бежно заставляет нас уделять основное внимание событиям поли- тической истории. Острая нехватка источников является серьез- ной проблемой для всех исследований по истории КНДР. Пройдет не одно десятилетие, прежде чем станет возможным создание ком- плексных работ по социальной или культурной истории Северной Кореи. Для успешного проведения таких исследований требуется большое количество источников и материалов, сейчас практически недоступных, а также тщательная подготовительная работа. На этой же стадии нам неизбежно придется ограничиваться историей поли- тической, хотя в тех случаях, когда в нашем распоряжении имеют- ся подходящие материалы, в работе будут затрагиваться также вопросы социальной эволюции северокорейского общества. К сожалению, кризис 1956 г. и связанные с ним события до не- давнего времени оставались малоизученными. Было хорошо изве- стно, что в августе 1956 г. произошла неудачная попытка отстране- Введение 9 ния Ким Ир Сена от власти, а в сентябре за ней последовал совмест- ный советско-китайский демарш: с течением времени слухи об этих событиях получили широкое распространение и иностранные наблюдатели составили общее представление о происшедшем. «Ав- густовский эпизод» упоминается во всех общих работах по исто- рии КНДР. Публикации по истории Северной Кореи также обыч- но упоминают о тех изменениях, что произошли в северокорейском обществе в конце 1950-х гг. Так, например, начавшееся с 1956— 1957 гг. усиление китайского влияния и постепенный поворот се- верокорейского руководства к национализму отмечаются практи- чески всеми исследователями, занимавшимися историей КНДР. Однако до настоящего времени не было возможности детально про- анализировать эти события и ту политическую ситуацию, на фоне которой они разворачивались. Практически все материалы, отно- сящиеся к ключевым эпизодам тех решающих лет, оставались недоступными для ученых. Ситуация изменилась в начале 1990-х гг. На протяжении 1992—1995 гг. и 1998—2000 гг. автору данной книги удалось найти в российских архивах значительное количество важных материа- лов, относящихся к событиям середины 1950-х гг. В период «пе- рестройки и гласности» в начале 1990-х гг. были частично рассек- речены и временно открыты для исследователей часть материалов советского посольства в Пхеньяне, равно как и некоторые другие документы из архивов советского МИДа. К сожалению, доступ- ные материалы зачастую носят фрагментарный характер, и многие из важных источников на сегодняшний день остаются недоступ- ными. К их числу относятся, например, практически все телеграм- мы, которыми обменивалось посольство СССР в Пхеньяне и Ми- нистерство иностранных дел в Москве; все относящиеся к тому времени материалы ЦК КПСС; все документы КГБ и иных совет- ских разведывательных служб; итоговые посольские отчеты. Кроме того, период либерализма в архивах бывшего СССР продлился не- долго, и во второй половине 1990-х гг. доступ ко многим ранее открытым материалам снова стал чрезвычайно ограниченным. Наиболее распространенным типом источников, находящихся в архиве МИДа, являются так называемые «записи бесед». Такие «записи» делались дипломатами после официальных и полуофи- циальных встреч. Обычно они представляли собой машинописные тексты и составлялись в течение нескольких дней после самого разговора на основании тех заметок, которые делались дипломатом во время беседы или сразу же после нее. В заголовке «Записи» всегда содержалась основная информация (имя и должность) о со- 10 Ланьков Л, Н. Август, 1956 год: Кризис в Северной Корее ветском дипломате и его корейском собеседнике, а также дата встре- чи. Рукописные заметки обычно уничтожались после того, как был готов машинописный текст, однако, как мы сможем убедиться в дальнейшем, из этого правила были некоторые исключения. «Записи бесед» считались документами «секретными» или «совер- шенно секретными» (второй и третий уровень четырехстепенной советской классификации секретности). Насколько нам известно, ни один из документов, которые легли в основу настоящей книги, ранее не публиковался и не был использован историками. Кроме документов, обнаруженных нами в архивах МИДа, в дан- ной книге использовались и материалы из газеты «Чунъан ильбо». Группа журналистов этой газеты в начале 1990-х гг. сделала копии ряда документов из архива МИДа. На основе этих копий была создана база данных, которая сейчас доступна ученым. В целом коллекция «Чунъан ильбо» не очень велика, но в ней содержатся некоторые документы, на которые я не обратил должного внима- ния во время моей работы в архиве. В данной книге использовались также записи интервью, кото- рые автор в 1987-2006 гг. провел с бывшими советскими дипло- матами, северокорейскими эмигрантами в СССР и членами их семей. В 1960-х и 1970-х гг. в СССР проживало несколько сотен эмигрантов из КНДР - в основном советских граждан корей- ского происхождения, которые работали в КНДР на руководя- щих постах, но в конце 1950-х гг. были вынуждены вернуться в Советский Союз. Некоторые из них предоставили автору ин- тересные сведения, которые вряд ли можно было получить дру- гими путями. Другим источником, который широко использован в данной книге, является официальная северокорейская печать, главным образом - статьи «Нодон синмун», органа ЦК Трудовой Партии Кореи и главной газеты страны, а также официального партийного журнала «Кынлочжа». Излишне говорить о том, что пресса в КНДР, как и в любом сталинистском государстве, подвергалась строжай- шей цензуре и партийному контролю. Широко распространенное выражение «официальная печать» в данных условиях является тавтологией, поскольку никакой другой прессы при сталинист- ском режиме существовать просто не могло. Однако в сочетании с другими источниками и ретроспективным анализом событий прес- са дает неожиданно много информации. Такая ситуация является побочным продуктом двойственной роли печати в коммунистиче- ских странах, которую описывает знаменитая фраза Ленина о том, что газета является не только «коллективным пропагандистом», но